Правовое положение иностранного государства в международном гражданском процессе. Собственность центральных банков
§ 7. Юрисдикционный иммунитет государства
Первые упоминания о юрисдикционном иммунитете государства относятся к XIV в. Теория государственного иммунитета формулируется в известном изречении итальянского юриста Бартолуса: par in parem non habet imperium (лат. равный над равным не имеет власти). Оно означает, что государства равны на уровне взаимодействия верховных политических властей, т.е. суверенитетов, и никакая юрисдикция не может быть осуществлена одним государством над другим на этом уровне.
Под государственным иммунитетом понимают неподсудность одного государства судам другого государства. В основе принципа государственного иммунитета лежит общепризнанный принцип международного права - принцип суверенного равенства государств. Государства обладают равным суверенитетом, и в силу этого ни одно государство не может осуществлять власть над другими равно суверенными государствами, в том числе осуществлять над ними юрисдикцию. Из суверенитета государств вытекает их иммунитет. Ни одно государство не может привлечь к суду другое государство без его согласия, осуществить против него меры по предварительному обеспечению иска и принудительному исполнению судебного решения.
Проблема государственного иммунитета находится на стыке наук публичного международного права и частного международного права. Рассмотрение принципа иммунитета государств как вытекающего из суверенитета государств, а также признание государственного иммунитета при совершении государством публично-правовых действий, т.е. действий в осуществление государственного суверенитета, говорит о его публично-правовой основе. Случаи изъятия из государственного иммунитета при совершении им частноправовых действий относятся к сфере международного частного права.
Обычная норма международного права о государственном иммунитете развивалась на основе практики муниципальных судов. Законодательство государств, двусторонние и многосторонние договоры, а также международно-правовая доктрина в области государственного иммунитета разрабатывались значительно позже на основе судебной практики. Первый известный случай признания иммунитета государства и его собственности в суде другого государства произошел в 1668 г. Из-за задолженности испанского короля три его военных корабля были задержаны в иностранной гавани. Суд наложил арест на военные корабли, что затем было признано недопустимым.
Формирование принципа государственного иммунитета в государствах системы общего права . В государствах системы общего права, особенно в Англии и США, принцип государственного иммунитета развивался на основе традиционного иммунитета личности местного суверена. В Англии доктрина иммунитета суверена основывалась на конституционном обычае, согласно которому против короля не может быть возбуждено дело в его собственных судах. Логическое обоснование доктрины иммунитета суверена содержится в изречении судьи Бретта по делу"The Parlement Belge" (1880). Данное обоснование иммунитета суверена зиждется на таких принципах, как международная вежливость, независимость, суверенитет и достоинство каждой суверенной власти.
Позднее иммунитеты, предоставляемые суверенам и их имуществу, привели к основополагающим иммунитетам государств и их собственности.
Суды США первыми сформулировали принцип иммунитета государства. Его классическая формулировка была изложена главным судьей Маршаллом в деле "The Schooner "Exchange" v. McFaddon and others" (1812), который заявил, что суверенная держава обладает исключительной и абсолютной юрисдикцией в рамках своей территории. Все исключения из полной и неограниченной власти нации в рамках ее собственной территории должны происходить с согласия самой нации. Суверенные государства с равными правами и равной независимостью в целях взаимного блага и обмена добрыми услугами согласились смягчить действие абсолютной и полной юрисдикции в пределах своей территории.
Это абсолютное равенство и абсолютная независимость суверенов и общий интерес, заставляющий их поддерживать отношения друг с другом, а также обмен добрыми услугами привели к возникновению ряда случаев, в которых каждый суверен отказывался от осуществления части этой полной исключительной территориальной юрисдикции.
Формирование принципа государственного иммунитета в странах системы континентального права. В странах системы континентального права норма о государственном иммунитете развивалась иначе, чем в странах системы общего права. Здесь государственный иммунитет был тесно связан с юрисдикционными полномочиями судов. Так, во Франции проводилось различие между действиями, подлежащими юрисдикции административных трибуналов, и актами правительства, не подлежащими рассмотрению судебными или административными властями. Действия иностранных государств рассматривались как действия правительства, а потому не подлежали рассмотрению судебными или административными властями.
Суды в странах системы гражданского права, как и суды в странах системы общего права, основывают иммунитет на суверенитете государства и взаимной независимости государств. Но если в странах системы общего права иммунитет государства вырос из иммунитета личности местного суверена, то в странах системы гражданского права признание иммунитета государства зависело от наличия или отсутствия у суда государства полномочия вести дело против иностранного государства.
Существует тесная связь между иммунитетами местных суверенов, послов, дипломатических агентов и иммунитетами государства и его органов. Иммунитеты первых послужили основой формирования иммунитета государства, явились его историческими предшественниками.
Виды иммунитета государств . Различают несколько видов иммунитета государства: судебный, от предварительного обеспечения иска и от принудительного исполнения решения.
Судебный иммунитет заключается в неподсудности одного государства судам другого государства. Государство может быть привлечено к суду другого государства только с собственного согласия.
Иммунитет от предварительного обеспечения иска означает, что в порядке предварительного обеспечения иска нельзя принимать какие-либо принудительные меры в отношении имущества государства без его согласия.
Иммунитет от исполнения решения означает, что без согласия государства нельзя осуществить принудительное исполнение вынесенного против него решения.
Помимо указанных видов государственного иммунитета различают иммунитет собственности государства.
Основные концепции государственного иммунитета . В современной доктрине международного права сложились две основные концепции государственного иммунитета: концепция функционального (относительного, или ограниченного) иммунитета и концепция абсолютного иммунитета.
Функциональный иммунитет означает иммунитет государства, признаваемый лишь в отношении некоторых его действий. Суть концепции функционального иммунитета состоит в том, что государство обладает иммунитетом только тогда, когда выступает в качестве суверена, т.е. когда совершает действия публично-правового характера(acta jure imperii), а при совершении частноправовыхдействий (acta jure gestionis) иммунитетом не обладает. Это означает, что государство пользуется иммунитетом лишь при совершении действий в качестве субъекта властвования. При совершении гражданско-правовых действий, внешнеторговых сделок, эксплуатации торгового флота государство и его собственность иммунитетом не обладают. В этом случае к государству может быть предъявлен иск в суде другого государства.
Суть концепции абсолютного иммунитета состоит в том, что государство обладает иммунитетом как в случае совершения действий публично-правового характера (acta jure imperii) , так и при совершении действий частноправового характера(acts jure gestionis) .
Представляется, что наиболее реалистичной и жизнеспособной является концепция ограниченного иммунитета. Из признания того, что основой иммунитета является суверенитет, следует, что государство пользуется иммунитетом при реализации своего суверенитета, т.е. при совершении действий в осуществление суверенной власти. Они представляют собой публично-правовые действия, или политические акты государства. Частноправовые действия, включающие в себя коммерческие, гражданско-правовые, не являются в подлинном смысле слова суверенными.
Признание иммунитета государства в отношении его частноправовых действий фактически ведет к невозможности привлечь его к ответственности, ставит в привилегированное положение по сравнению с другой стороной в споре, ведет к неравноправию субъектов в частноправовых отношениях, что порождает недоверие и нежелание осуществлять экономические, торговые, научно-технические связи с государствами, придерживающимися концепции абсолютного иммунитета, и в конечном счете тормозит развитие межгосударственных отношений. Поэтому в научной литературе можно встретить характеристику концепции абсолютного иммунитета как "правовой окаменелости".
Внутригосударственное регулирование иммунитета государства . Некоторые государства приняли специальное законодательство о государственном иммунитете. Первый пример такого законодательства - Закон США об иммунитетах суверенов 1976 г. Позднее были приняты Закон Англии об иммунитете государств 1978 г., Закон Сингапура о государственном иммунитете 1979 г., Закон ЮАР об иммунитетах иностранного суверена 1981 г., Ордонанс Пакистана о государственном иммунитете 1981 г., Закон Канады о государственном иммунитете 1982 г., Закон Австралии об иммунитетах иностранного суверена 1985 г.
Большинство государств не имеют специальных законов о государственном иммунитете, положения об иммунитете содержатся в более общих по содержанию законах. Так, в российском законодательстве имеется лишь несколько норм о государственном иммунитете. Это ст. 251Арбитражного процессуального кодекса РФ,ст. 401Гражданского процессуального кодекса РФ,ст. 23Федерального закона от 30 декабря 1995 г. N 225-ФЗ "О соглашениях о разделе продукции". Указанные нормы российского законодательства свидетельствуют о том, что в настоящее время российское право придерживается концепции абсолютного иммунитета иностранного государства. В 2005 г. был разработан проект Федерального закона "О юрисдикционном иммунитете иностранного государства и его собственности".
Международно-правовое регулирование государственного иммунитета . В ряде случаев иммунитет государства регулируется двусторонними договорами. Чаще всего они содержат изъятия из принципа иммунитета. Двусторонняя форма регулирования правоотношений государственного иммунитета свойственна в основном государствам, придерживающимся концепции абсолютного иммунитета. Утверждая абсолютный характер государственного иммунитета в теории, эти государства вынуждены в целях интеграции в мировые экономические отношения допускать изъятия из принципа абсолютного иммунитета в специальных договорах. Такая договорная практика имеется у Российской Федерации.
Существует несколько многосторонних конвенций, регулирующих некоторые аспекты государственного иммунитета: Брюссельская конвенция для унификации некоторых правил относительно иммунитета государственных судов 1926 г. и Дополнительный протокол к ней 1934 г., Венская конвенцияо дипломатических сношениях 1961 г., Венскаяконвенцияо консульских сношениях 1963 г.,Конвенцияо специальных миссиях 1969 г., Венскаяконвенцияо представительстве государств в их отношениях с международными организациями универсального характера 1975 г.,Конвенцияо международной ответственности за ущерб, причиненный космическими объектами, 1972 г.
Региональная конвенция, специально посвященная иммунитету государства, - Европейская конвенцияо государственном иммунитете 1972 г.
Конвенция ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности 2004 г . Комиссия международного права ООН включила вопрос о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности в повестку дня еще на своей 1-й сессии. В 1978 г. была учреждена Рабочая группа, которая к 1991 г. подготовила проект статей "О юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности", состоящий из 22 статей.
На своей 43-й сессии в 1991 г. КМП ООН предложила созвать международную конференцию с целью принятия конвенциио юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности. Позднее проект статей уточнялся несколькими рабочими группами, специально созданными для его доработки.
В течение многих лет в рамках дискуссий в Комиссии международного права и в Шестом комитете ООН государства не могли прийти к консенсусу относительно текста международной конвенции об иммунитете государства. Это объяснялось прежде всего разногласиями между приверженцами ограничительного подхода к иммунитету государства и приверженцами абсолютного иммунитета государства (бывший СССР, Китай и др.). Государства, уже принявшие собственное законодательство в сфере государственного иммунитета, стремились, чтобы их законодательство существенно не противоречило новой конвенции, с тем чтобы позднее его не пришлось приводить в соответствие с международными стандартами.
Итогом 27 лет работы Комиссии международного права, Шестого комитета ООН и Комитета ad hoc явилось принятиеКонвенциио юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности.
В 2003 г. Комитет ad hoc возобновил работу согласно Резолюции Генеральной Ассамблеи 58/74, с тем чтобы "сформулироватьпреамбулуизаключительные положенияс целью завершения работы над Конвенцией". Комитет достиг согласия относительно окончательного варианта проекта статей о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности 1991 г. Этот текст вместе с приложениями был принят Генеральной Ассамблеей ООН 2 декабря 2004 г.
Конвенцияо юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности состоит из шести частей и 33 статей.
Часть I "Введение" (ст. ст. 1-4) дает определения терминов, используемых в тексте Конвенции, таких как "государство", "коммерческие сделки", "суд", а также указывает те привилегии и иммунитеты, которые не затрагиваются настоящейКонвенцией, а именно: привилегии и иммунитеты дипломатических миссий, консульских учреждений, специальных миссий, привилегии и иммунитеты глав государствratione personae (лат. ввиду обстоятельств, относящихся к лицу, о котором идет речь).
Часть II "Основные принципы" (ст. ст. 5-9) содержит общее правило об иммунитете государства и его собственности и определяет случаи, в которых государство рассматривается как давшее согласие на отказ от иммунитета.
Часть III (ст. ст. 10-17) содержит перечень случаев, в которых государство иммунитетом не пользуется. Это коммерческие сделки, трудовые соглашения, ущерб здоровью или имуществу, право собственности, интеллектуальная и промышленная собственность, государственные суды и др. Конвенция охватывает гражданское судопроизводство против одного государства в судах другого государства, но не касается уголовного судопроизводства.
Часть IV "Государственный иммунитет от мер принуждения в связи с рассмотрением дела в суде" (ст. ст. 18-21) предусматривает государственный иммунитет от досудебных и послесудебных мер принуждения, а также определяет перечень категорий собственности государства, которая считается государственной некоммерческой собственностью и имеет соответствующее целевое использование (собственность, используемая дипломатическими представительствами государства, его консульскими учреждениями, специальными миссиями, миссиями при международных организациях и международных конференциях; собственность военного характера; собственность центрального банка государства; собственность, составляющая часть культурного наследия государства, часть его архивов; собственность, составляющая часть выставок, не предназначенная для продажи).
Части VиVIпредставляют собой заключительные положения Конвенции.
Конвенцияо юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности еще не вступила в силу, поскольку должна быть ратифицирована хотя бы 30 государствами. На сегодняшний день ее подписали 28 государств, ратифицировали 11 государств. Россия подписалаКонвенцию1 декабря 2006 г. и явилась 24-м государством, подписавшим Конвенцию.
1. Источниками права государственного иммунитета являются: внутригосударственные (судебная практика, деятельность правительственных органов и внутреннее законодательство государств) и международные двусторонние договоры государств и многосторонние конвенции.
2. Внутреннее законодательство государств в области государственного иммунитета представлено специальными законами о государственном иммунитете и нормативно-правовыми актами, затрагивающими некоторые аспекты государственного иммунитета. В большинстве государств принцип иммунитета не имеет надлежащей правовой основы, а существующие нормы о государственном иммунитете являются разрозненными, зачастую противоречащими друг другу. Лишь некоторые государства приняли специальное законодательство о государственном иммунитете (США, Англия, Канада, Австралия, Южная Африка, Сингапур, Пакистан).
3. Некоторые аспекты государственного иммунитета регулируются двусторонними международными договорами.
4. Среди многосторонних международных конвенций о государственном иммунитете наибольшего внимания заслуживает КонвенцияООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности 2004 г.
5. Доктрина современного международного права отражает существующие на практике различные подходы к масштабу государственного иммунитета - концепцию абсолютного иммунитета и концепцию ограниченного иммунитета. Концепция абсолютного иммунитета признает иммунитет в отношении как публично-правовых, так и частноправовых действий государства, а концепция ограниченного иммунитета признает иммунитет только в отношении публично-правовых действий государства. Анализ внутригосударственной и международной практики в области государственного иммунитета свидетельствует о переходе большинства государств на позицию ограниченного иммунитета.
Литература
Баратянц Н.Р., Богуславский М.М., Колесник Д.Н. Современное международное право: иммунитет государства // Советский ежегодник международного права, 1988. М., 1989.
Богуславский М.М. Иммунитет государства. М., 1962.
Бойцов А.И. Действие уголовного закона во времени и пространстве. СПб., 1995.
Броунли Я. Международное право: В 2 кн. / Пер. С.Н. Андрианова; под ред. Г.И. Тункина. Кн. 1. М., 1977.
Иногамова-Хегай Л.В. Международное уголовное право. СПб., 2003.
Клименко Б.М. Государственная территория. М., 1974.
Князев А.Г. Проблемы действия уголовного закона в пространстве. Владимир, 2006.
Лукашук И.И. Международное право: Общая часть: Учебник. М., 1996.
Лукашук И.И., Наумов А.В. Международное уголовное право: Учебник. М., 1999.
Моисеев А.А. Суверенитет государства в международном праве: Учебное пособие. М., 2009.
Тузмухамедов Р.А. Национальный суверенитет. М., 1963.
Ушаков Н.А. Суверенитет в современном международном праве. М., 1963.
Ушаков Н.А. Юрисдикционные иммунитеты государств и их собственности. М., 1993.
Фельдман Д.И. Система международного права. Казань, 1983.
Хлестова И.О. Проблема юрисдикционного иммунитета иностранного государства в работе Комиссии международного права // Советский ежегодник международного права, 1988.
Хлестова И.О. Юрисдикционный иммунитет государства. М., 2007.
Черниченко О.С. Международно-правовые аспекты юрисдикции государств: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003.
Черниченко С.В. Теория международного права: В 2 т. М., 1999.
| " |
Забелова Людмила Борисовна - кандидат юридических наук, кандидат психологических наук, доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин Московского института экономики, менеджмента и права.
Понятие, виды и основные концепции государственного иммунитета
Понятие иммунитета государства сложилось первоначально в международном праве обычного характера и лишь затем получило закрепление в международных договорах и судебной практике. В основе понятия иммунитета государства лежит основополагающий принцип международного права, выраженный в латинской формуле - равный над равным не имеет власти и юрисдикции. В понятии государственного иммунитетаследует различать два аспекта:
1) юрисдикционный иммунитет как институт процессуально-правового характера;
2) иммунитет государственной собственности как материально-правовой институт.
Несмотря на различные характеристики государственного иммунитета, общим качеством выступает сам факт существования суверенных государств как основных звеньев международной системы.
Государство вправе вступать в имущественные и неимущественные гражданские правоотношения, обладающие особой спецификой, поскольку государство обладает качеством особого субъекта права. Сделки, совершаемые государством, имеют особый правовой режим. Особенности правового регулирования частноправовой деятельности государства предопределены его суверенитетом. Вступая в гражданско-правовые отношения, государство не теряет свои качества как суверена. Абсолютный суверенитет предполагает наличие у государства целого комплекса иммунитетов.
Судебный иммунитет- неподсудность одного государства судам другого. Государство без его согласия не может быть привлечено к суду другого государства.
Иммунитет от предварительного обеспечения иска. Нельзя в порядке предварительного обеспечения иска принимать без согласия государства какие-либо принудительные меры в отношении его имущества.
Иммунитет от принудительного исполнения судебного решения. Без согласия государства нельзя осуществить принудительное исполнение решения, вынесенного юрисдикционным органом против иностранного государства.
Иммунитет собственности государства. Имущество государства, находящееся за границей, не может быть объектом для принудительных мер государства, на территории которого оно находится. Собственность государства пользуется неприкосновенностью.
Иммунитет от подчинения действию законодательства другого государства. Законы государства и иные нормативные акты имеют действие на территории только того государства, где они легитимно приняты.
Во второй половине XX в. участие государства в гражданских отношениях возросло, что послужило причиной появления в доктрине теорий «служебного» иммунитета, «торгующего» государства, государства-коммерсанта или доктрины функционального (ограниченного) иммунитета. Суть этих теорий сводится к тому, что если государство от своего имени совершает торговые сделки, оно автоматически в отношении таких сделок и связанного с ними имущества отказывается от иммунитета и ставит себя в положение частного лица, т.е. совершает действия коммерческого характера. Другими словами, иностранное государство, его органы, а также собственность пользуются иммунитетом только тогда, когда государство осуществляет суверенные функции.
Институт государственного иммунитета в национальном законодательстве
Национальное законодательство разных государств воплощает различные подходы к институту иммунитета государства. Во многих странах существует законодательство, регулирующее иммунитеты государства: Закон США об иммунитете иностранных государств 1976 г., Акт Великобритании о государственном иммунитете 1978 г., законы об иммунитете иностранного государства Пакистанаи Аргентины1995 г. Все эти законы основаны на доктрине функционального иммунитета государства. Иностранное государство пользуется иммунитетом только в случаях совершения суверенных действий (открытие дипломатических и консульских представительств). Если же государство совершает действия коммерческого характера, оно иммунитетом не пользуется.
Так согласно Закону СШАиностранное государство не пользуется иммунитетом от юрисдикции в судах США в любом деле, в котором иск основан на:
1) коммерческой деятельности, осуществляемой в США иностранным государством;
2) действии, совершенном в США в связи с коммерческой деятельностью иностранного государства, осуществляемой в любом месте;
3) действии, совершенном вне территории США в связи с осуществлением коммерческой деятельности иностранного государства в любом месте, и влекущем прямые последствия в США.
Таким образом, по любому требованию о предоставлении судебной защиты иностранное государство несет ответственность в такой же форме и степени, как частное лицо в сходных обстоятельствах.
Нормы российского законодательства об иммунитете иностранного государства весьма незначительны по объему и крайне противоречивы по содержанию. Так, ФЗ «О соглашениях о разделе продукции»1995 г. говорит о том, что в соглашениях, заключаемых с иностранными гражданами и иностранными юридическими лицами, может быть предусмотрен отказ государства от судебного иммунитета, иммунитета в отношении предварительного обеспечения иска и исполнения судебного и (или) арбитражного решения (ст. 23). Арбитражный процессуальный кодекс РФсодержит ст. 251 «Судебный иммунитет», которая гласит, что иностранное государство, выступающее в качестве носителя власти, обладает судебным иммунитетомпо отношению к предъявленному к нему иску в Арбитражном Суде в РФ, привлечению его к участию в деле в качестве третьего лица, наложению ареста на имущество, принадлежащее иностранному государству и находящееся на территории РФ, и принятию по отношению к нему судом мер по обеспечению иска и имущественных интересов. Обращение взыскания на это имущество в порядке принудительного исполнения судебного акта Арбитражного Суда допускается только с согласия компетентных органов соответствующего государства, если иное не предусмотрено международным договором РФ или федеральным законом. Судебный иммунитет международных организаций определяется международным договором РФ и федеральным законом. Отказ от судебного иммунитета должен быть произведен в порядке, предусмотренном законом иностранного государства или правилами международной организации.
Гражданский процессуальный кодекс РФв ст. 401 «Иски к иностранным государствам и международным организациям. Дипломатический иммунитет» гласит, что предъявление в суде в РФ иска к иностранному государству, привлечение иностранного государства к участию в деле в качестве ответчика или третьего лица, наложение ареста на имущество, принадлежащее иностранному государству и находящееся на территории РФ, и принятие по отношению к этому имуществу иных мер по обеспечению иска, обращение взыскания на это имущество в порядке исполнения решений суда допускаются только с согласия компетентных органов соответствующего государства, если иное не предусмотрено международным договором РФ или федеральным законом. Международные организации подлежат юрисдикции судов в РФ по гражданским делам в пределах, определенных международными договорами РФ и федеральными законами.
Проанализировав приведенные выше нормы российского законодательства, можно прийти к заключению о том, что в настоящее время российское право придерживается концепции абсолютного иммунитета иностранного государства в сфере частноправовых отношений, причем такой иммунитет презюмируется, и отказ от него должен быть выражен в явной и недвусмысленной форме. Позиция судебной практики, изложенная в документах Высшего Арбитражного Суда РФ, также поддерживает принцип абсолютного иммунитета. В частности, в Постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ № 8 «О действии международных договоров РФ применительно к вопросам арбитражного процесса»от 11 июня 1999 г. указано, что арбитражный суд принимает иск по коммерческому спору, ответчиком в котором является иностранное государство, выступающее в качестве суверена, только при наличии явно выраженного согласия ответчика на рассмотрение спора в Арбитражном Суде РФ. Подобное согласие следует рассматривать в качестве отказа от судебного иммунитета иностранного государства.
Как мы видели ранее, российское законодательство содержит бланкетные нормы, отсылающие в вопросах государственного иммунитета к нормам специального закона. В настоящее время разработан проект федерального закона «О юрисдикционном иммунитете иностранного государства и его собственности»Проект был опубликован в приложении к газете ЭЖ-Юрист, 1998, № 36 (38), сентябрь..
Основные начала выступления государства в качестве субъекта МЧП заключаются в том, что отношения имеют исключительно гражданско-правовой характер, а контрагентом государства может выступать только иностранное частное лицо. В современном мире признается общий принцип - государство, участвуя в частноправовых отношениях, выступает в них на равных началах со своими контрагентами. Это положение закреплено в ст.ст. 124 и 1204 ГК РФ. Однако данные нормы российского права имеют диспозитивный характер и предусматривают возможность издания законов, устанавливающих приоритетные права государства в частноправовых отношениях. В отечественной доктрине большинство ученых отмечают, что сделки с государством подвержены повышенному риску.
Институт государственного иммунитета в международных договорах
Основной международно-правовой акт, регулирующий иммунитеты государства, это Европейская (Брюссельская) Конвенция о государственном иммунитете 1972 г., принятая Советом Европы. В Конвенции прямо закреплена теория функционального иммунитета. Иностранное государство пользуется иммунитетом в отношениях публичного характера, но не вправе ссылаться на иммунитет в суде другого государства при вступлении в частноправовые отношения с иностранными лицами.
Основные положения конвенции сводятся к следующему. Договаривающееся государство, выступающее в качестве истца или третьего лица в судебном разбирательстве в суде другого договаривающегося государства, признает в отношении предпринятого судебного разбирательства юрисдикцию судов этого государства. Такое государство не пользуется иммунитетом от юрисдикции в суде другого договаривающегося государства, если оно ссылается на иммунитет от юрисдикции после принятия решения по существу вопроса. Государство не пользуется иммунитетом в случае, когда судебное разбирательство связано с трудовым соглашением и работа подлежит исполнению на территории государства, где происходит судебное разбирательство и т.д. Российская Федерация в этой Конвенции не участвует.
В 2004 г. подписана Конвенция ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности(основанная на доктрине функционального иммунитета).
Список литературы
Арбитражный процессуальный кодекс РФ // СПС «Консультант-Плюс».
Гражданский кодекс РФ // СПС «Консультант-Плюс».
Гражданский процессуальный кодекс РФ // СПС «Консультант-Плюс».
Европейская конвенция об иммунитете государств 1972 г. // Международное частное право: Сборник документов. - М.: БЕК, 1997.
Закон Англии об иммунитетах суверенов 1978 г. // Международное частное право. Действующие нормативные материалы. - М., 1999. - С. 61-65.
Закон США об иммунитетах иностранных суверенов 1976 г. / Г.К. Дмитриева, М.В. Филимонова // Международное частное право. Действующие нормативные материалы. - М., 1999. - С. 55-60
Международное частное право. Иностранное законодательство. - М., 2001.
Федеральный закон «О координации международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации» // СЗ РФ. - 1999. - № 2. - Ст. 231.
Федеральный закон «О соглашениях о разделе продукции» // СЗ РФ. - 1996. - № 1. - Ст. 18; 1999. - № 7. - Ст. 849.
Бакатин Д.В., Ковалева Т.К., Жарикова Е.С. Иммунитет государства в конституционном и гражданском праве: отдельные аспекты теории и практики // Вестник Московского ун-та. - 1996. - № 6. - С. 26-39. - (Серия 11. Право).
Дамиров Р.Э. Калашникова против США. Определение Конституционного Суда РФ по жалобе Калашниковой // Московский журнал международного права. - 2001. - № 4.
Звеков В. Участие Российской Федерации, субъектов РФ, муниципальных образований в отношениях, регулируемых гражданским законодательством // Хозяйство и право. - 1998. - № 5. - С. 13-19.
Звеков В.П. Государство как субъект гражданских правоотношений с участием иностранных юридических лиц, граждан и государств // Комментарий части первой Гражданского кодекса РФ для предпринимателей. - М., 1995.
Канашевский В.А. Публично-правовые образования РФ как субъекты МЧП // Журнал международного частного права. - 2003. - № 3 (41).
Канашевский В.А. Сделки с участием государства в международном частном праве // Журнал международного частного права. - 2006. - № 1 (51).
Колпакова Т.Г. Конституционно-договорные основы международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации // Журнал российского права. - 2001. - № 6.
Некоторые вопросы судебной практики по гражданским делам. Дела по искам к государству // Вестник ВАС РФ. - 1998. - № 2. - С. 90-98.
Пятков Д.В. О гражданской правосубъектности Российской Федерации, ее субъектов и муниципальных образований // Журнал российского права. - 1999. - № 10.
Силкина И.В. Лица, имеющие право ссылаться на государственный иммунитет: современные тенденции зарубежной судебной практики // Московский журнал международного права. - 2005. - № 1.
Ушаков Н.А. Юрисдикционные иммунитеты государств и их собственности. - М., 1993.
Хлестова И.О. О присоединении России к Европейской Конвенции об иммунитете государства 1972 г. // Журнал российского права. - 2005. - № 4.
Хлестова И.О. Проблемы юрисдикционного иммунитета иностранного государства в работе Комиссии международного права // Сов. ежегодник международного права. - 1988. - М., 1989. - С. 183-194.
Хлестова И.О. Проблемы юрисдикционного иммунитета иностранного государства (законодательство и практика). - М., 2002.
Швыдак Н.Г. Юрисдикционные иммунитеты иностранных государств в судебной практике Франции и Швейцарии // Журнал российского права. - 1997. - № 7. - С. 125-134.
Шмиттгофф К.М. Экспорт: право и практика международной торговли: пер. с англ. Н.Г. Волковой и др. - М., 1993.
Щеголев Святослав Игоревич, консультант управления международного права и сотрудничества ВАС РФ, магистр юриспруденции (МГИМО(У) МИД России).
В большинстве государств иностранные центральные банки и их имущество пользуются юрисдикционным иммунитетом, однако его содержание может существенно различаться. Автор исследует зарубежный опыт и предлагает учесть его при совершенствовании российского законодательства.
Ключевые слова: юрисдикционный иммунитет, центральный банк.
Введение
Повышение степени экономической интеграции разных государств - тенденция, которая существует уже на протяжении долгого времени и значительно влияет на развитие международного и внутригосударственного права. Но одному аспекту этого явления в исследованиях уделяется незаслуженно мало внимания. Как известно, государства относятся к наиболее сильным и активным участникам международного экономического оборота. И далеко не всегда от их лица выступают непосредственно государственные органы. Напротив, появляется все больше форм участия государств в мировом экономическом обороте. Суверенные фонды благосостояния, государственные предприятия, акционерные общества, контролируемые государством, - вот лишь некоторые наиболее яркие примеры. Соответственно, правовое регулирование их деятельности имеет множество особенностей, которые, к сожалению, пока недостаточно изучены российской юридической наукой.
Активно участвуют в трансграничных экономических отношениях и центральные банки. Если на территории своего государства центральный банк выполняет прежде всего роль регулятора, то при вступлении в трансграничные экономические отношения он оказывается лишь очередным участником рынка. Тем не менее в силу публичной значимости такого участника его статус имеет ряд особенностей, отличающих его от частных лиц.
Одной из этих особенностей является вопрос о действии в отношении его юрисдикционного иммунитета. Общее правило юрисдикционного иммунитета широко известно: par in parem non habet imperium (равный над равным не имеет власти), но применение и толкование этой простой нормы международного права на практике зачастую вызывает серьезные трудности <1>. Как указывал Международный суд ООН, "[государства] в целом согласны в том, что юрисдикционный иммунитет является действительной и важной частью обычного международного права... [Но] расходятся во мнениях относительно пределов и объема нормы о юрисдикционном иммунитете" <2>.
<1> В доктрине международного права даже существует точка зрения, что государственный иммунитет не основывается на нормах международного права, а служит скорее проявлением международной вежливости (см.: Higgins R. Certain Unresolved Aspects of the Law of State Immunity // Netherlands International Law Review. Vol. 29. 1982. P. 271). Впрочем, подобный подход был прямо отклонен Международным судом ООН (см. п. 56 - 57 Постановления Международного суда ООН от 03.02.2012 по делу Jurisdictional Immunities of the State (Germany v. Italy, Greece intervening)).
<2> Пункты 58 - 59 Постановления Международного суда ООН от 03.02.2012 по делу Jurisdictional Immunities of the State (Germany v. Italy, Greece intervening).
В мире вырабатываются различные механизмы определения пределов и объема юрисдикционного иммунитета. Среди решений этой задачи можно отметить создание соответствующих международных договоров. В ряде зарубежных государств приняты особые законы, содержащие нормы о юрисдикционном иммунитете иностранных центральных банков. В некоторых правовых системах (включая российскую) нормы об иммунитете иностранных государств сформулированы общо, вследствие чего задача их детального толкования ложится на правоприменительные органы. В России этими органами являются прежде всего суды, а значит, для них проблема юрисдикционного иммунитета имеет первоочередное значение.
Актуальность этой темы подтверждается тем, что согласно п. 33 Плана законопроектной деятельности Правительства РФ на 2012 г. <3> предполагалось внесение изменений в АПК РФ и ГПК РФ в целях обеспечения иммунитета центральных банков иностранных государств и принадлежащего им имущества. Аналогичные положения содержатся в Стратегии развития банковского сектора Российской Федерации на период до 2015 г. <4>. Представляется, что внесению таких изменений в законодательство России должен предшествовать анализ мирового опыта в этой сфере, что и является целью настоящей статьи.
<3> Утвержден распоряжением Правительства РФ от 28.12.2011 N 2425-р.
<4> См.: приложение к Заявлению Правительства РФ и Центрального банка РФ от 05.04.2011.
Кроме того, следует учитывать, что в Конвенции ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности 2004 г. центральные банки выделены в качестве особого субъекта правового регулирования. Россией эта Конвенция не ратифицирована, однако факт ее подписания налагает на наше государство определенные международно-правовые обязательства: в соответствии со ст. 18 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. Россия обязана воздерживаться от действий, которые лишили бы данную Конвенцию ООН ее объекта и цели. Это означает, что в правоприменительной практике российских государственных органов Конвенцию ООН нельзя игнорировать.
В настоящее время в России вопрос юрисдикционного иммунитета иностранных центральных банков крайне мало изучен на уровне доктрины и почти не затрагивается законодательством и правоприменительной практикой. Тем не менее, учитывая растущую актуальность этой темы и предстоящее развитие российской правовой системы, интересно исследовать основной международный и зарубежный опыт регулирования соответствующих отношений.
Система координат: юрисдикционный иммунитет - абсолютный или ограниченный?
Прежде чем рассматривать конкретные особенности статуса иностранного центрального банка, необходимо определить систему координат, в которой проводится наше исследование.
Изучение любого вопроса юрисдикционного иммунитета следует начинать с определения того, какой теории иммунитета иностранного государства мы будем придерживаться.
Как известно, институт юрисдикционного иммунитета устанавливает невозможность осуществления одним государством властных действий в отношении другого государства в силу международно-правового принципа суверенного равенства государств.
В то же время в международном праве существует несколько основных теорий юрисдикционного иммунитета - абсолютного и ограниченного иммунитета. Согласно теории абсолютного иммунитета (субъектная теория) иностранное государство пользуется иммунитетом всегда в силу своей природы как особого субъекта права, иностранного носителя суверенитета. Теория ограниченного иммунитета (субъектно-функциональная теория) обусловливает наличие иммунитета двумя факторами: природой государства как особого субъекта права и осуществлением им действий во исполнение суверенно-властных функций <5>.
<5> Таким образом, суверенные действия (acta jure imperii), которые может осуществлять исключительно государство как носитель суверенной власти, противопоставляются несуверенным действиям (acta jure gestionis), которые может осуществлять любое лицо.
В российской правовой доктрине распространена теория абсолютного иммунитета, но мы в настоящей статье будем придерживаться теории ограниченного иммунитета в силу нескольких причин. Во-первых, даже теория абсолютного иммунитета знает исключения, например, иммунитет не признается в тех случаях, когда государство само от него отказывается. Следовательно, абсолютного иммунитета в чистом виде не существует, он всегда в той или иной степени ограничен. Во-вторых, именно теория ограниченного иммунитета наиболее распространена в мире <6> - следовательно, наибольший интерес представляет изучение норм и правоприменительной практики, построенных на ней. В-третьих, хотя теория ограниченного иммунитета и возникла позже теории абсолютного иммунитета, в настоящее время ее трудно назвать новацией: существует она с конца XIX в. Так, Ф.Ф. Мартенс писал: "...в лице государя различается двоякий характер: суверена и частного лица. Как суверен иностранный государь свободен от гражданской подсудности; как частное лицо - не свободен" <7>. Итак, теория ограниченного иммунитета существует уже достаточно давно, что подтверждает ее обоснованность, и в этом она не уступает теории абсолютного иммунитета.
<6> Это отмечают многие исследователи - см., напр.: Fox H. The Law of State Immunity. 2nd ed. N.Y., 2008. P. 741. Эта теория также активно использовалась при рассмотрении Международным судом ООН дела Jurisdictional Immunities of the State (Germany v. Italy, Greece intervening).
<7> Мартенс Ф.Ф. Современное международное право цивилизованных народов. М., 1996. С. 216 - 217.
Наконец, в российском законодательстве сегодня закреплены обе теории юрисдикционного иммунитета: как теория абсолютного иммунитета (ст. 401 ГПК РФ), так и теория ограниченного иммунитета (ст. 251 АПК РФ). Таким образом, в России при решении экономических споров (как правило, иностранные центральные банки участвуют именно в них) действует теория ограниченного иммунитета и это необходимо учитывать в нашем исследовании.
Виды юрисдикционного иммунитета
Юрисдикционный иммунитет - это институт международного права, устанавливающий изъятие определенного субъекта или объекта правоотношений из-под власти какого-либо государства в силу связи такого субъекта или объекта правоотношений с осуществлением властных полномочий другого государства. Иммунитет подразумевает: (1) запрет для государства оценивать содержание материально-правовых отношений, в которые вступает другое государство (т.е. квалифицировать действия другого государства с точки зрения своего материального права <8>), или обязывать его к совершению каких-либо действий (прежде всего запрещено привлекать государство к участию в судебном процессе на территории другого государства) (англ. immunity from adjudication <9>), (2) запрет применять принудительные меры в отношении объектов права (имущества), принадлежащих иностранному государству <10>, или физических лиц, исполняющих суверенные функции иностранного государства (англ. immunity from execution <11>).
<8> При этом решение вопроса о наличии или отсутствии государственного иммунитета - в частности, определение того, имеет ли действие государства суверенно-властную или несуверенную природу - относится к сфере процессуального права. Как указывал Международный суд ООН, "иммунитет имеет в основном процессуально-правовую природу" и определение природы действий как суверенных или несуверенных не влияет на решение вопроса об их правомерности или неправомерности (п. 58 и 60 Постановления Международного суда ООН от 03.02.2012 по делу Jurisdictional Immunities of the State (Germany v. Italy, Greece intervening), п. 60 Постановления Международного суда ООН от 14.02.2002 по делу Arrest Warrant (Democratic Republic of Congo v. Belgium)).
<9> Fox H. Op. cit. P. 467.
<10> Следует отметить, что, например, Конвенция ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности 2004 г. к принудительным относит меры, принимаемые как до, так и после вынесения судебного решения. Интересно также, что зачастую для действия иммунитета имущества иностранного государства имеет значение, предназначено ли оно (и используется ли на самом деле) для суверенных целей иностранного государства.
<11> Fox H. Op. cit. P. 468.
При этом международное право четко устанавливает, что эти два вида иммунитета существуют и действуют независимо друг от друга, что недавно подтвердил Международный суд ООН <12>.
<12> Пункт 113 Постановления Международного суда ООН от 03.02.2012 по делу Jurisdictional Immunities of the State (Germany v. Italy, Greece intervening).
Особенности статуса иностранного центрального банка Понятие "центральный банк"
Как в международном праве, так и в большинстве иностранных законов, регулирующих вопросы юрисдикционного иммунитета, отсутствует определение понятия "центральный банк". Более того, статус центрального банка разнится от государства к государству <13>.
<13> Подробнее об этом см.: Fox H. Op. cit. P. 465 - 467.
В то же время существует ряд общих признаков центрального банка, которые могут быть использованы для его идентификации.
Например , в Великобритании при рассмотрении дела AIG Capital Partners v. Kazakhstan был предложен такой подход: "Основные свойства и функции центрального банка хорошо известны и ясны. По существу, центральный банк учреждается государством для обеспечения и регулирования деятельности валютно-финансовой системы этого государства как внутри него, так и за его пределами" <14>.
<14> AIG Capital Partners v. Kazakhstan EWHC 2239 (Comm.); 1 All ER (Comm.) 1, para. 38.
Далее, в некоторых государствах понятию "иностранный центральный банк" прямо дается определение в законах, регулирующих вопросы юрисдикционного иммунитета. В частности, в Законе Израиля об иммунитете иностранных государств 2008 г. указано, что понятие "центральный банк" включает любое агентство, представляющее собой центральный орган валютного регулирования иностранного государства <15>. Отдельные государства используют термин "центральный банк или равные ему органы финансовой власти" <16>. А в специальном Законе КНР о судебном иммунитете от принудительных мер в отношении собственности иностранных центральных банков 2005 г. указано, что "под иностранным центральным банком понимается центральный банк иностранного государства и региональной организации экономической интеграции или орган финансовой администрации, осуществляющий функции центрального банка" <17>. Отметим, что китайский Закон распространяет иммунитет и на центральные банки региональных организаций экономической интеграции.
<15> Секция 1 Закона Израиля об иммунитете иностранных государств 2008 г.
<16> Статья 19(1) Закона о гражданской юрисдикции Японии в отношении иностранного государства 2009 г.
<17>
Особая правосубъектность центрального банка
К одной из основных отличительных черт статуса иностранного центрального банка относится его особая правосубъектность. Зачастую центральный банк, несмотря на его публичную значимость, даже по национальному праву своего государства не является государственным органом (яркими примерами служат Банк России и Федеральная резервная система США).
Следует учитывать, что наличие у иностранного центрального банка отдельной от государства правосубъектности (отсутствие у него статуса государственного органа) отнюдь не ведет ipso facto к отсутствию у него юрисдикционного иммунитета.
Это связано с тем, что юрисдикционному иммунитету, являющемуся институтом международного права, коррелируют соответствующие нормы внутригосударственного процессуального права. Данные нормы устанавливают, какой объем юрисдикционного иммунитета иностранных государств и организаций, их имущества признается в конкретном государстве. Для целей применения таких внутригосударственных норм следует определить статус иностранного лица и квалифицировать его действия. Это определение и квалификацию проводят органы того государства, в котором действуют соответствующие нормы (и решается вопрос о признании юрисдикционного иммунитета иностранного государства, иностранной организации или их имущества).
Таким образом, государство (чаще всего эту функцию выполняет суд) может квалифицировать иностранную организацию, которая не является государственным органом по праву государства ее учреждения, как государственный орган для целей признания иммунитета. В этом случае организация рассматривается как часть иностранного государства и в отношении ее применяются те же нормы, что и в отношении любого иного государственного органа.
В ряде международных договоров и иностранных законодательств содержатся особые нормы, прямо предусматривающие возможность признания иммунитета иностранных организаций, которые не являются государственными органами ни по праву государства учреждения, ни по праву государства, применяющего норму об иммунитете, при наличии определенных условий. Например , секция 14(2) Акта Великобритании о государственном иммунитете и секция 16(2) Акта Сингапура о государственном иммунитете устанавливают, что иностранная самостоятельная организация (separate entity) обладает иммунитетом в отношении совершенных ею суверенно-властных действий, если само государство обладало иммунитетом в отношении таких действий <18>. Подобный подход в настоящее время не очень распространен, однако он интересен тем, что обособлен как от теории абсолютного, так и от теории ограниченного иммунитета. Если первая теория является субъектной (иммунитет признается в силу природы субъекта как иностранного суверенного государства независимо от природы осуществляемых им действий), вторая - субъектно-функциональной (иммунитет признается при условии сочетания двух факторов: природы субъекта-суверена и природы осуществляемых им суверенно-властных действий), то указанный выше подход можно охарактеризовать как чисто функциональный: иммунитет признается в силу осуществления субъектом суверенно-властных действий независимо от природы этого субъекта.
<18> Секция 14(2) Акта Великобритании о государственном иммунитете (State Immunity Act) 1978 г.: "Самостоятельная организация [которая отлична от исполнительных органов правительства государства и может выступать истцом и ответчиком в суде] обладает иммунитетом от юрисдикции судов Соединенного Королевства, если и только если (a) судебный процесс имеет место в отношении действия, совершенного ею в осуществление суверенной власти; и (b) обстоятельства таковы, что государство... обладало бы таким иммунитетом".
Это положение применительно к судам Сингапура дословно воспроизведено в секции 16(2) Акта Сингапура о государственном иммунитете (State Immunity Act) 1979 г.
Понятие "иностранное государство" сформулировано в ряде правовых актов достаточно широко, что позволяет включить в него центральный банк или иные организации. Например , в понятие "государство" могут быть включены "учреждения или институции государства либо другие организации в той мере, в какой они правомочны совершать и фактически совершают действия в осуществление суверенной власти государства" <19>, "политическое подразделение иностранного государства или агентство или учреждение иностранного государства" <20>, "любое подразделение правительства" <21>, "агентство иностранного государства" <22>.
<19> Статья 2 Конвенции ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности 2004 г. Аналогичная формулировка использована в ст. 2 (iii) Закона о гражданской юрисдикции Японии в отношении иностранного государства 2009 г.
<20> § 1603 (a) Акта США об иммунитетах иностранного государства (Foreign Sovereign Immunities Act) 1976 г. При принятии этого Акта именно центральные банки были приведены в качестве примера лиц, которые могут быть включены в категорию agency or instrumentality (см.: Legislative History of the Foreign Sovereign Immunities Act House Report N 94 - 1487. 94th Cong. 2nd Sess. 12. P. 16).
<21> Секция 14(1) Акта Великобритании о государственном иммунитете (State Immunity Act) 1978 г. и секция 16(1) Акта Сингапура о государственном иммунитете (State Immunity Act) 1979 г. При этом, как было указано ранее, секция 14(2) Акта Великобритании и секция 16(2) Акта Сингапура допускают действие государственного иммунитета в отношении "самостоятельной организации", не являющейся частью иностранного государства.
<22> Секция 2 Акта Канады о государственном иммунитете (State Immunity Act) 1985 г.
Подобные конструкции позволяют включить в них центральный банк и рассматривать его как часть иностранного государства. В то же время некоторые государства (Великобритания, Сингапур), как было указано ранее, допускают распространение юрисдикционного иммунитета на центральный банк даже в тех случаях, когда он не является частью иностранного государства.
Функции центрального банка
Еще одна особенность статуса центрального банка заключается в выполняемых им функциях.
Часто наряду с суверенно-властными функциями центральный банк может осуществлять функции, имеющие чисто коммерческую природу. При этом очевидно, что иммунитет должен признаваться лишь в отношении действий, совершенных в осуществление суверенно-властных функций <23>. Но как отличить действия, совершенные во исполнение суверенно-властных функций, от иных действий? Единого понятия "функции центрального банка" в юриспруденции не выработано, "поэтому даже типично коммерческие сделки могут рассматриваться как совершенные во исполнение функций ЦБ" <24>.
<23> Во французской судебной практике отмечалось, что центральный банк иностранного государства, обладающий самостоятельной правосубъектностью, пользуется иммунитетом в случае осуществления действий в сфере валютного регулирования "с момента, когда установлено, что обжалуемые действия были осуществлены в рамках тех полномочий, которые предоставлены ему государством" (см.: Zavicha Blagojevic c. Banque du Japon. 19 mai 1976. Revue critique de droit international prive, 1977, 359, note H. Battifol; Journal du droit international, 1976. 687, note P. Kahn (цит. по: Bureau D., Muir-Watt H. Droit international prive. T. I. Partie generale. 1-re id. Paris, 2007. P. 108, note 2)).
<24> Лебедева М.Е. Иммунитет иностранного государства от обеспечительных мер в международном частном праве (международные соглашения и иностранное право): Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006. С. 187.
Значимость разграничения суверенно-властных и несуверенных действий центрального банка подчеркнута, например, в ст. 27 Европейской конвенции об иммунитете государства 1972 г., где установлено, что самостоятельное подразделение (включая центральный банк <25>) иностранного государства может быть привлечено в суд другого государства как частное лицо, однако такой суд не может оценивать действия, которые оно совершило при осуществлении своей публичной власти (acta jure imperii).
<25> Согласно Пояснительному докладу к данной Конвенции (п. 109), таким самостоятельным подразделением может являться национальный банк (см.: www.conventions.coe.int).
Существует и правоприменительная практика по этому вопросу. Так, в качестве суверенных действий рассматривались: выпуск денежных знаков (банкнот) <26>, регулирование и надзор в отношении государственных резервов иностранной валюты <27>, исполнение публичных надзорных функций банка <28>.
<26> Camdex International Ltd. v. Bank of Zambia (N 2) 1 All ER 728; cf. A. Ltd. v. B. Bank, 111 ILR 590.
<27> Crescent Oil & Shipping Services Ltd. v. Banco Nacional de Angola, 28 May 1999, Cresswell J., unreported. Cresswell J. relied on De Sanchez v. Banco Central de Nicaragua, 770 F 2d 1385 (5th Cir. 1985), which was overruled in Weltover.
<28> Grovit v. De Nederlandsche Bank NV EWHC 2944 (QB); 1 WLR 3233; EWCA Civ 953. Интересно, что в этом деле иммунитет был предоставлен в отношении действий, совершенных частным лицом от имени центрального банка и во исполнение его публичных надзорных функций, хотя банк являлся самостоятельной организацией, а не государственным органом.
В качестве несуверенных были квалифицированы такие действия центральных банков, как выдача аккредитива <29>, выдача векселя <30>, частноправовая передача акций компании новому центральному банку от банка, прекратившего свое существование (в конкретном деле речь шла о создании нового центрального банка, выполняющего исключительно публичные, некоммерческие функции) <31>.
<29> Trendtex Trading Corporation v. Central Bank of Nigeria QB 529; Hispano Americana Mercantil SA v. Central Bank of Nigeria 2 Lloyd"s Rep. 277.
<30> Cardinal Financial Investment Corp. v. Central Bank of Yemen, 12 April 2000, Longmore J.; 1999 Folio No. 1195 QBD (Comm. Ct); Central Bank of Yemen v. Cardinal Financial Investment Corp. (N 1) Lloyd"s Rep. Bank 1, CA.
<31> Banca Carige SpA Cassa di Risparmio di Genova e Imperio v. Banco Nacional de Cuba 3 All ER 923. Banco Nacional de Cuba v. Cosmos Trading Corp. 9 November 1999, CA.
В отношении несуверенных действий центральным банкам отказывалось в иммунитете даже в тех случаях, когда банки признавались наделенными суверенными полномочиями. Таким образом, для решения вопроса о признании юрисдикционного иммунитета решающее значение имеет природа реально осуществляемого центральным банком действия, а не формальные полномочия этого банка.
В то же время функции центрального банка могут выполняться отдельными от него организациями (например, денежные знаки государства могут печататься частными предприятиями, даже иностранными; некоторые решения, определяющие политику центрального банка, могут приниматься иным органом <32>). В таком случае встает вопрос о возможности признания иммунитета в отношении действий, совершенных такими организациями при выполнении функций центрального банка. С точки зрения теории ограниченного иммунитета это, вероятнее всего, невозможно (если только такая организация не будет рассматриваться как часть иностранного государства или его центрального банка), а вот с точки зрения теории чистого функционального иммунитета это могло бы быть допустимым.
<32> Например , согласно ст. 13 Федерального закона от 10.07.2002 N 86-ФЗ (в ред. от 19.10.2011, с изм. от 21.11.2011) "О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)" Национальный банковский совет имеет полномочия по контролю в отношении деятельности Банка России, в частности, к таким полномочиям относится решение вопросов, связанных с участием Банка России в капиталах кредитных организаций.
Кроме того, следует иметь в виду, что функции центрального банка могут выполняться и международными организациями (например, в Европейском союзе эмиссия банковских билетов евро может осуществляться только по решению Европейского центрального банка <33>), - в таком случае необходимо решить вопрос о природе действий, совершаемых такой организацией. Могут ли те действия, которые осуществляются ею в качестве наднационального центрального банка, рассматриваться как суверенно-властные действия соответствующего государства - участника международной организации или его центрального банка? Этот вопрос особенно актуален в отношениях такой международной организации и ее участников с третьими государствами. Например , в случае предъявления в российском суде иска к Европейскому центральному банку следует ли действия, которые он осуществлял в качестве центрального банка государства - участника Европейского союза, рассматривать как действия международной организации или как суверенно-властные действия государства - участника Европейского союза? Учитывая растущие темпы экономического оборота между Россией и Евросоюзом, а также сложную правовую природу как самого Евросоюза, так и его институтов, этот вопрос представляется далеко не праздным.
<33> Пункт 1 ст. 128 Договора о функционировании Европейского союза (в редакции Лиссабонского договора): "Европейский центральный банк имеет исключительное право санкционировать эмиссию банковских билетов евро в Европейском союзе".
Таким образом, значительные трудности при решении вопроса об иммунитете иностранного центрального банка вызывает тот факт, что банк может осуществлять действия коммерческой природы и, кроме того, его суверенно-властные функции могут выполняться не им самим, а иными лицами.
Имущество центрального банка
Статус имущества иностранного центрального банка имеет решающее значение при определении того, обладает ли оно иммунитетом от принудительных мер. Исследователи отмечают отсутствие единообразного подхода в международном и зарубежном праве к регулированию этого вопроса <34>.
<34> См.: Силкина И.В. Актуальные проблемы иммунитета иностранного государства и его собственности в международном частном праве: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2007. С. 127.
Первой проблемой является определение того имущества центрального банка, на которое распространяется иммунитет.
Отдельные законодательные акты содержат настолько детальное регулирование, что в них описываются даже конкретные объекты права собственности иностранного центрального банка, на которые распространяется иммунитет: например, "наличные средства, банкноты, счета, ценные бумаги, иностранные валютные резервы и золотовалютные резервы иностранного центрального банка или недвижимость и иная собственность банка" <35>. В судебной практике Великобритании отмечалось, что термин "имущество" в сфере юрисдикционного иммунитета следует толковать широко, включая любое движимое и недвижимое имущество, любое право или долю, возникшие на основании закона, судебного решения или договора <36>.
<35> Статья 2 Закона КНР о судебном иммунитете от принудительных мер в отношении собственности иностранных центральных банков 2005 г.
<36> AIG Capital Partners v. Kazakhstan EWHC 2239 (Comm.); 1 All ER (Comm.) 1; 129 ILR, p. 589; para. 45. AIC Ltd. v. Federal Government of Nigeria EWHC 1357 (QB) at para 47. Alcom Ltd. v. Republic of Columbia AC 580 at 602.
Однако нередко центральному банку может принадлежать и имущество частных лиц. При этом оно может быть неотделимо от государственного имущества, например, на счетах центрального банка могут храниться смешанно денежные средства государства, самого центрального банка и средства частных лиц. Более того, трудности вызывает и то, что имущество самого центрального банка может рассматриваться отдельно от имущества государства, к которому он относится. В частности, правовые нормы могут предусматривать иммунитет имущества центрального банка, но не имущества государства вообще <37>, или наоборот - не выделять имущество центрального банка в особую категорию <38>.
<37> Такой подход использован в Законе КНР о судебном иммунитете от принудительных мер в отношении собственности иностранных центральных банков 2005 г.
<38> Некоторые правовые нормы могут вызвать трудности при толковании. Например
, в ст. 19 и 21 Конвенции ООН о юрисдикционных иммунитетах государства и их собственности 2004 г. речь идет об иммунитете имущества государства, в качестве одной из категорий которого выделяется имущество центрального банка. При этом возможны по меньшей мере два варианта толкования: (1) любое имущество центрального банка - это имущество государства, и поэтому любое имущество центрального банка обладает иммунитетом, или (2) иммунитетом обладает имущество центрального банка, но лишь при том условии, что оно одновременно является имуществом государства (при этом остается открытым вопрос о наличии иммунитета у такого имущества центрального банка, которое не является имуществом государства).
В то же время имущество центрального банка может передаваться в управление суверенным фондам благосостояния (которые нередко используют его с целью скорее извлечения прибыли, нежели сохранения капитала и активно применяют механизмы краткосрочных инвестиций и рискованных операций наравне с частными лицами). Судебная практика по этому вопросу не очень обширна, однако, например, в деле AIG Capital Partners Inc. v. Kazakhstan <39> английский суд решил, что в силу юрисдикционного иммунитета было невозможно обращение взыскания на средства, принадлежащие суверенному фонду благосостояния (подконтрольному Центральному банку Казахстана), поскольку их нахождение в собственности такого фонда свидетельствовало об их использовании в суверенных целях, даже если для достижения этих целей и сохранения стоимости активов эти средства использовались в торговле и размещались на счетах третьего лица.
<39> AIG Capital Partners Inc. and Another v. Kazakhstan (National Bank of Kazakhstan intervening) EWHC 2239 (Comm.); 1 WLR 1420; 1 All ER (Comm.) 11; 129 ILR 589 at para. 92.
Что касается пределов и объема иммунитета имущества центрального банка, то к их определению также существует множество подходов.
В ряде международных договоров и иностранных законодательных актов содержатся специальные нормы об иммунитете имущества иностранного центрального банка. Как правило, эти нормы устанавливают, что к имуществу иностранного центрального банка не могут применяться принудительные меры. В отдельных случаях эти положения распространяются на любое имущество иностранного центрального банка (отмечается, что такая собственность не может рассматриваться как предназначенная или используемая для коммерческих целей) <40>. При этом может быть указано, что данное положение действует даже в том случае, когда центральный банк является самостоятельной организацией <41>, а не государственным органом <42>. Фактически в этих случаях речь идет об абсолютном иммунитете имущества центрального банка от любых принудительных мер, т.е. даже более широком иммунитете, чем у любого иного имущества иностранного государства. Вместе с тем законы некоторых государств, регулирующие вопросы иммунитета от применения принудительных мер, просто приравнивают собственность центрального банка к собственности государства <43>.
<40> Статьи 19 и 21 Конвенции ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности 2004 г. При разработке текста этой Конвенции ООН специальный докладчик предлагал предоставлять иммунитет только имуществу, используемому для регулятивных целей (used for monetary purposes), основываясь на предложениях ряда государств, однако Комиссия международного права ООН отвергла это предложение (см.: Fox H. Op. cit. P. 473, 646).
<41> Секция 14(4) Акта Великобритании о государственном иммунитете (State Immunity Act) 1978 г.; секция 16(4) Акта Сингапура о государственном иммунитете (State Immunity Act) 1979 г.; секция 18 Закона Израиля об иммунитете иностранных государств 2008 г.; секция 15(4) Ордонанса Пакистана об иммунитете государства (State Immunity Ordinance) 1981 г.; секция 15(3) Акта Южно-Африканской Республики об иммунитетах иностранных государств (Foreign States Immunities Act) 1981 г. В качестве примера применения этого подхода в судебной практике Великобритании можно привести дело Koo Golden East Mongolia v. Bank of Nova Scotia, Scotia Capital (Europe) Ltd., Mongol Bank CA (Civ. Div.) 19 December 2007.
<42> При этом, например, в судебной практике Великобритании встречается даже указание на то, что иммунитет имущества центрального банка действует независимо от того, из какого источника туда поступили средства и для каких целей они предназначаются (см. AIC Ltd. v. Federal Government of Nigeria, EWHC 1357, paras. 46 ff.; 129 ILR, p. 571).
<43> Секция 35(1) Акта Австралии об иммунитетах иностранных государств (Foreign States Immunities Act) 1985 г.; ст. 19(1) Закона о гражданской юрисдикции Японии в отношении иностранного государства 2009 г.
В качестве конкретных примеров из правоприменительной практики можно привести тот факт, что английские суды отказывают в применении принудительных мер в отношении не выпущенных в обращение банкнот, находящихся в собственности центрального банка (поскольку это не имело бы никакой ценности для истца, однако воспрепятствовало бы выполнению ответчиком публичных функций центрального банка) <44>, а также в отношении полученных за рубежом доходов, которые в соответствии с национальным валютным регулированием должны были поступать на счет центрального банка (поскольку это было бы вмешательством в действие иностранного публичного права, что недопустимо) <45>.
<44> Camdex International Ltd. v. Bank of Zambia (N 2) 1 All ER 728 (см.: Proctor Ch. Mann on the Legal Aspect of Money. 6th ed. Oxford, 2005. P. 546 - 547).
<45> Camdex International Ltd. v. Bank of Zambia (N 2) CLC 714, CA, 28 January 1997.
Нередко законы зарубежных государств устанавливают дополнительные требования, выполнение которых необходимо для того, чтобы имущество центрального банка (или иного органа валютно-финансового регулирования) могло обладать иммунитетом от применения принудительных мер. В качестве примеров таких требований можно указать условия, что имущество должно "являться собственностью иностранного центрального банка и использоваться им от своего имени" <46> или "банк должен владеть им от своего имени и оно не должно использоваться или предполагаться к использованию в коммерческой деятельности" <47>. Во Франции имущество обладает иммунитетом при соблюдении одновременно нескольких требований: во-первых, в отношении его иностранный центральный банк должен осуществлять хранение или управление от своего имени или от имени иностранного государства или государств, к которым он относится, и, во-вторых, такое имущество не должно быть "в основном предназначено для деятельности, носящей частноправовой характер" <48>.
<46> § 1611 (b) (1) Акта США об иммунитетах иностранного государства (Foreign Sovereign Immunities Act) 1976 г. В то же время Акт США не содержит прямого ответа на вопрос, может ли обладать иммунитетом любое имущество иностранного центрального банка или только используемое для суверенных целей.
В деле Weston Compagnie de Finance et d"Investissement v. La Republica del Ecuador (Weston Compagnie de Finance et d"Investissement v. La Republica del Ecuador, 823 F Supp. 1106 - SDNY 1993) суд США пришел к выводу, что Акт запрещает применение принудительных мер по отношению к любому имуществу центрального банка, даже используемому им в коммерческих целях (при этом на вклады частных лиц в центральном банке взыскание может быть обращено, однако лишь в том случае, если эти вклады можно четко отделить от имущества, используемого для осуществления публичных полномочий центрального банка). Тот же суд установил, что невозможен отказ от иммунитета центрального банка от предварительных мер (несмотря на то, что такой отказ возможен в отношении иного государственного имущества).
См. также: Banque Campafina v. Banco de Guatemala 599 F Supp. 329 (SDNY 1984); 92 ILR 399 (Patrikis E.T. Foreign Central Bank Property: Immunity from Attachment in the United States // University of Illinois Law Review. 1982. N 1. P. 265).
<47> Секция 12(4) Акта Канады о государственном иммунитете (State Immunity Act) 1985 г.
<48> Статья L 153-1 Валютного и финансового кодекса Франции (Code monetaire et financier).
Следует отметить, что в судебной практике многих зарубежных государств применяется подход, согласно которому иммунитет от принудительных мер отсутствует в тех случаях, когда средства центрального банка используются одновременно для суверенных и несуверенных целей <49> или исключительно для коммерческих целей <50>.
<49> Дело Englander v. Statni Banka Ceskoslovenska, Постановление Кассационного суда Франции 1969 г. (см.: Paulsson J. Sovereign Immunity from Execution in France // International Lawyer. Vol. 11. N 1. Winter, 1977. P. 675; подробнее см.: Лебедева М.Е. Указ. соч. С. 189 - 190).
<50> Дела Федерального трибунала Швейцарии Banque Centrale de la Republique de Turquie v. Weston Compagnie de Finance et d"Investissement (Swiss Federal Tribunal, 15.11.1978, 65 ILR 417), Lybia v. Actimon SA (Swiss Federal Tribunal, 24.04.1985, 82 ILR 30); дело Кассационного суда Франции Cameroon Bank of Development v. Rolber, Cour de cassation de France, 18.11.1986; дело Non-resident Petitioner v. Central Bank of Nigeria (Постановление суда Франкфурта от 02.12.1975 - Landsgericht Frankfurt), 65 ILR 131 at 137 (подробнее см.: Fox H. Op. cit. P. 468 - 469).
Таким образом, основные трудности, связанные со статусом имущества иностранного центрального банка, могут быть вызваны тем, что центральный банк может иметь какие-либо имущественные права в отношении тех объектов права, на которые распространяются и права частных лиц. Кроме того, важно, для каких целей предназначено и (или) на самом деле используется имущество иностранного центрального банка.
Однако указанные положения могут не применяться (как и любые нормы о юрисдикционном иммунитете) в том случае, когда иностранное государство явно выражает отказ от своего иммунитета. При этом нередко особо оговаривается, что государство может не выражать общий отказ от иммунитета, а предназначить конкретное имущество для применения к этому имуществу принудительных мер <51>. Впрочем, единых требований к тому, кто и в каком порядке может осуществлять отказ от иммунитета центрального банка и его имущества, в настоящее время нет <52>.
<51> Статья 19(b) Конвенции ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности; ст. Закона КНР о судебном иммунитете от принудительных мер в отношении собственности иностранных центральных банков 2005 г.; ст. 17(2) Закона о гражданской юрисдикции Японии в отношении иностранного государства 2009 г.
<52> В практике США использовался подход, согласно которому для того, чтобы отказ, сделанный государством в отношении своего центрального банка, признавался действительным, государству необходимо явным образом назвать банк и выразить отказ от иммунитета от применения принудительных мер, иначе за центральным банком будет признан иммунитет (т.е. отказ правительства от иммунитета даже в отношении себя и любого из своих органов и учреждений будет недостаточным). Например
, дело LNC Investments, Inc. v. Republic of Nicaragua (2000) (см.: Lee P.L. Central Banks and Sovereign Immunity // Columbia Journal of Transnational Law. 2003. N 41 (цит. по: Лебедева М.Е. Указ. соч. С. 187)).
Интересно отметить два возможных подхода к оценке причин наделения иностранных центральных банков и их имущества особым статусом. С одной стороны, существует мнение, что основанием для этого является "особая ответственность центрального банка", а "средства, находящиеся в [центральном] банке, находятся в нем в силу его публичных обязанностей и, следовательно... на них не может быть обращено взыскание по его собственным долгам" <53>. Впрочем, не менее обоснованной выглядит и точка зрения, согласно которой особый статус центральных банков представляет собой скорее исключение, нежели правило, и был установлен с целью привлечения иностранных инвестиций путем повышения гарантий в отношении имущества центральных банков <54>. Второе мнение подтверждается и тем, что зачастую принятие законодательных норм об особенно широком иммунитете иностранных центральных банков и их имущества шло вразрез с устоявшейся судебной практикой <55> и не было необходимым с точки зрения международного права <56>. Таким образом, по-видимому, решение о признании исключительно широкого иммунитета иностранных центральных банков было вызвано не столько сугубо правовыми соображениями, сколько экономическими и политическими интересами соответствующих государств.
<53> См.: Blair W. The Legal Status of Central Bank Investments under English Law // Cambridge Law Journal 57. 1998. At 389 - 390. Приводится дело Camdex International Ltd. v. Bank of Zambia (No. 2) 1 All ER 728, CLC 714, CA, 218 January 1997 (цит. по: Fox H. Op. cit. P. 474).
<54> См.: Schreuer C.H. State Immunity: Some Recent Developments. Cambridge, 1988. P. 158 - 159; Patrikis E.T. Op. cit. P. 267; Blair. Op. cit. At 378.
<55> Например
, в Великобритании до принятия Акта о государственном иммунитете 1978 г. Центральный банк мог рассматриваться и как не являющийся частью государства в случае наличия у него самостоятельной правосубъектности, а в отношении его имущества допускалось применение определенных принудительных мер и без его согласия (см. дела Trendtex Trading Corporation v. Central Bank of Nigeria QB 529; Hispano Americana Mercantil SA v. Central Bank of Nigeria 2 Lloyd"s Rep. 277).
<56> В связи с этим интересен вывод английского суда: "Тот факт, что в Европейской конвенции об иммунитете государства отсутствуют положения, предоставляющие иммунитеты от исполнительных действий центральным банкам, не означает того, что подобных положений не может быть в праве государств - участников Конвенции; Конвенция устанавливает нижний, а не верхний предел защиты" (см. дело Banca Carige SpA Cassa di Risparmio di Genova e Imperio v. Banco Nacional de Cuba 3 All ER 923, para. 41).
Заключение
Подводя итоги, следует отметить, что центральные банки иностранных государств и их имущество имеют особый международно-правовой статус и признание их юрисдикционного иммунитета обусловливается целым рядом обстоятельств.
Многочисленные особенности этого статуса нельзя не учитывать при развитии соответствующего российского законодательства и правоприменительной практики. К такому развитию необходимо относиться очень внимательно, с учетом описанных в настоящей работе специфических аспектов: особой правосубъектности центрального банка, его функций и статуса его имущества.
При этом следует иметь в виду, что и международные договоры, и зарубежные правовые системы содержат множество самых разных подходов к регулированию вопросов юрисдикционного иммунитета иностранных центральных банков. И нередко государства предоставляют иностранному центральному банку более широкий иммунитет, чем того требует международное право <57> (руководствуясь среди прочего интересами повышения инвестиционной привлекательности государства), - представляется, что примером этому может служить предоставление практически абсолютного иммунитета имуществу иностранного центрального банка. В этих случаях необходимо четко отличать требования международно-правовых норм от добровольных действий государства по расширению юрисдикционного иммунитета иностранных центральных банков и их имущества. По-видимому, нередко такие действия иностранных государств вызваны скорее политической и экономической ситуацией, складывающейся в данных государствах, которая не всегда аналогична ситуации, существующей в России.
<57> Международный суд ООН отмечал, что, "действительно, иногда государства решают предоставить более широкий иммунитет, чем того требует международное право, для конкретных целей, и особенность в том, что в этом случае предоставление иммунитета не сопровождается элементом opinio juris (т.е. государства добровольно берут на себя более широкие обязательства, чем установлено нормами международного права. - С.Щ.)" (п. 55 Постановления Международного суда ООН от 03.02.2012 по делу Jurisdictional Immunities of the State (Germany v. Italy, Greece intervening)).
Особенностью российского законодательства, которую непременно следует учитывать, является тот факт, что в ГПК РФ закреплена теория абсолютного иммунитета иностранного государства, а в АПК РФ - теория ограниченного иммунитета. На наш взгляд, это различие создает существенные трудности в правоприменительной практике, и наиболее оптимальным способом снять эту проблему могло бы стать распространение теории ограниченного иммунитета на всю сферу юрисдикционного иммунитета (только в сфере гражданско-правовых отношений, поскольку уголовно-правовой иммунитет имеет особую природу, которую мы не рассматриваем в настоящей работе).
По нашему мнению, было бы целесообразным возвращение к обсуждению идеи принятия в России Федерального закона о юрисдикционном иммунитете иностранного государства <58> (тем более учитывая тот факт, что подписанная Россией Конвенция ООН о юрисдикционном иммунитете государств и их собственности 2004 г. в настоящее время не вступила в силу и нашей страной не ратифицирована).
<58> Эти законопроекты разрабатывались, но не были приняты: проект Федерального закона N 120091-4 "О юрисдикционном иммунитете иностранного государства и его собственности", 10.12.2004 внесен в Государственную Думу, 08.02.2005 снят с рассмотрения Советом Государственной Думы; проект Федерального закона N 127618-4 "О юрисдикционном иммунитете иностранного государства и его собственности", 10.01.2005 внесен Правительством РФ в Государственную Думу, 11.03.2005 принят Государственной Думой в первом чтении, 08.04.2011 отклонен Государственной Думой (по данным СПС "КонсультантПлюс").
Представляется, что регулирование вопросов юрисдикционного иммунитета будет гораздо эффективнее, если установить его в комплексном детальном нормативно-правовом акте, а не в отдельных кратких статьях процессуальных кодексов.
Великобритания. Закон Великобритании об иммунитете иностранного государства 1978 г. (State Immunity Act) не содержит специального исключения.из иммунитета государства, ответственного за пытки, шантаж, ограничение свободы человека и т. п. Однако в Законе имеется общее исключение из судебного иммунитета иностранного государства-делинквента, которое может быть использовано и человеком, основные права которого нарушены иностранным государством.
Закон Великобритании включает как прямо выраженное исключение из иммунитета иностранного государства - причини-теля вреда (§ 5 Закона), так и исключение подразумеваемое, которое мы можем обнаружить в норме о коммерческой деятельности и иммунитете § 3(с), дающей, как можно полагать, возможность ограничить иммунитет иностранного государства в случае совершения коммерческого деликта (например, диффамация в связи с коммерческой деятельностью).
В соответствии с § 5 Закона иностранное государство не пользуется иммунитетом в отношении судебного разбирательства, касающегося смерти или причинения личного вреда (death or personal injury) (§ 5(a)) или причинения вреда или утраты собственности (damage to or loss of tangible property) § 5(b), явившегося следствием действия или бездействия, имевшего место в Великобритании (caused by an act or omission in the United Kingdom).
Принципиальное положение сразу бросается в глаза: Закон не проводит различий между коммерческим и некоммерческим деликтом, совершенным на территории страны суда. Как и в США, иностранное государство не сможет добиться признания своего иммунитета, просто утверждая, что причинение вреда имеет публично-правовую природу. По теории, сделавшей ставку на деление актов государства на jure imperil и jure gestionis , здесь был нанесен удар. Во всяком случае, такой вывод следует из буквального прочтения этой нормы.
Подобно Закону США, Закон Великобритании предусматривает применение этой нормы только к физическому, зримому, нашедшему проявление в материальном мире ущербу. Причем сделано это более тонко и четко, чем в Законе США: Закон Великобритании уже определенно говорит именно о tangible property. Таким образом, чисто экономический ущерб (pure economic loss), как и причинение вреда личности, не связанное с физическим вредом и страданиями (non-physical damage), рассматриваемым исключением не охватываются. Тем не менее, как справедливо отмечается в литературе, это исключение применимо, если нематериальный ущерб привел к причинению физического вреда личности 1 .
Закон Великобритании не оригинален и при решении вопроса территориальной связи. Действие (бездействие), причинившее вред, должно произойти на территории этого государства. Однако в отличие от Закона США английский акт говорит только о де-ликтном действии или бездействии, не упоминая о необходимости наступления и вредных последствий на территории государства суда.
А как обстоят дела с деликтом, совершенным за пределами государства? Лучше всего отвечает на этот вопрос дело Al-Adsani v. Government of Kuwait and Others 2 .
Иск о компенсации за физические и душевные страдания был предъявлен гражданином Великобритании (возможно, также имеющим и гражданство Кувейта) к Кувейту (первый ответчик) и трем физическим лицам (второй, третий и четвертый ответчики, соответственно).
В 1991 г. Аль Адсани, находясь в Кувейте, стал обладателем видеокассет, принадлежащих второму ответчику. Содержащиеся на кассетах записи, если бы о них стало известно общественности, могли бы нанести удар по репутации их хозяина. И это случилось. «Любитель видео» затаил зло на Аль Адсани, подозревая, что именно он распространил сведения о записях.
Спустя некоторое время второй, третий и четвертый ответчики похитили Аль Адсани и подвергли истязаниям: его головой окунали в бассейн с трупами, помещали в комнату с пропитан-
1 См.: Fox. State Responsibility and Tort Proceedings against a Foreign State in Municipal Courts // NYIL. Vol. 20. P. 24-25.
2 103 1LR. P. 420.
ными бензином и подожженными матрасами. Получившего сильные ожоги Аль Адсани затем отправили в тюрьму. Разумеется, без.соблюдения каких-либо законных «формальностей». Свою роль сыграла близость второго ответчика к эмиру и другим влиятельным людям государства. В тюрьме избиения охранниками продолжались целыми днями.
После освобождения Аль Адсани удалось выехать в Англию, но и здесь его страдания не закончились. Истец дал интервью ITN, в котором рассказал о своем заключении в тюрьму и истязаниях. В ответ последовали угрозы от посла Кувейта в Великобритании и на протяжении нескольких лет анонимные телефонные звонки с молчанием на другом конце провода. В 1993 г. было несколько анонимных звонков с угрозой убийства. Аль Адсани полагал, что за всеми этими звонками стоят лица, действующие по поручению правительства Кувейта".
Такова предыстория иска. И что же? Рассмотрев дело, суд (High Court, Queen"s Bench Division) признал иммунитет Кувейта как в отношении действий, которые, по утверждению Аль Адсани, имели место на территории Кувейта, так и на территории Англии. Сразу стоит подчеркнуть, что вывод о невозможности отказа в иммунитете применительно к действиям, якобы имевшим место на территории Англии, суд обосновал не ссылкой на природу (характер) этих актов и т. п., а просто признав недоказанным то обстоятельство, что телефонные звонки, которые, как утверждал Аль Адсани, и причиняли ему душевные страдания, могут исходить от Кувейта. Суд полагал, что анонимный телефонный звонок с угрозой мог быть сделан кем угодно из недоброжелателей Аль Адсани, например, одним из ответчиков - физических лиц. Что же касается угроз со стороны посла, то и сам истец, и суд не рассматривали их как повлекшие причинение какого-либо вреда, который мог бы служить основанием для предъявления требования о компенсации убытков. Таким образом, позиция суда в данном случае никоим образом не говорит о том, что иммунитет был предоставлен в силу публичной природы акта. Такого подарка «абсолютистам» суд не сделал 2 .
Теперь об оценке судом действий, имевших место в Кувейте. Для суда было очевидно, что избиения Аль Адсани тюремными
1 103 ILR. Р. 422-424.
2 Ibid. P. 431-432.
охранниками могут рассматриваться как пытка, а пытки являются международным преступлением. В качестве такового они признаны и английским правом. Суд, однако, подчеркнул, что вопрос, который стоит перед судом, - это вопрос об иммунитете в свете Закона 1978 г., а он содержит ясно сформулированную норму о деликте, которая не допускает отказа в иммунитете в случае причинения вреда за пределами Великобритании. Аргумент же истца о том, что существует подразумеваемое исключение из иммунитета иностранного государства, совершившего международное преступление, не может быть признан обоснованным. Суд подчеркнул, что в случае, если язык закона ясен, он должен иметь преимущественную силу и нормы международного права могут быть приняты во внимание лишь при условии, что они не вступают в противоречие с национальным законом. Это традиционная, как мы знаем, позиция английских судов. Суд добавил далее, что если бы парламент намеревался рассматривать пытки за пределами территории Великобритании как исключение из иммунитета, то он должен был бы прямо установить такое положение в Законе. В отсутствие такой нормы говорить о каком-либо подразумеваемом исключении просто не приходится 1 . Отмечу, что, обосновывая свою позицию, суд опирался и на упоминавшийся американский прецедент - дело Hess.
Несколько слов о возможности применения общего права при решении проблемы иммунитета. Закон 1978 г. не исключает возможность обращения к общему праву как в отношении действий государства, имевших место до его вступления в силу (т. е. он не имеет обратной силы), так и применительно к вопросам, на которые Закон не распространяется (§ 16). Так, например, исключения из иммунитета иностранного государства, установленные Законом, не применимы в отношении действий, совершенных вооруженными силами иностранного государства, находящимися на территории Великобритании.
В недавнем деле Holland v . Lampen - Wolfe , дошедшем до Палаты лордов (решение от 20 июля 2000 г.), Закон об иммунитете был признан неприменимым, и суд признал иммунитет США по иску из диффамации. И истец, и ответчик работали на американской военной базе в Северном Йоркшире. Суд полагал, что ответчик распространил сведения, порочащие истца, в связи с исполнением суверенных функций.
1 103 ILR. Р. 425-431.
376 __________________________________
Канада. Закон Канады об иммунитете иностранного государства 1982 г. (State Immunity Act), как и ранее рассмотренные законы, не содержит специального исключения из иммунитета государства - нарушителя основных прав человека. Главными помощниками пострадавшего здесь могут стать как прямо выраженное исключение из иммунитета иностранного государства-делин-квента, которое мы находим в § 6, так и исключение о коммерческой деятельности (§ 5), которое можно задействовать в случае совершения коммерческого деликта.
Закон Канады соответствует законам других стран. Здесь не установлено требование о том, что иммунитет государства может быть ограничен только применительно к действиям, носящим частноправовой характер. Как было подчеркнуто в решении по делу Walker et al . v . Bank of New York /ис. 1 (Court of Appeal for Ontario), утверждение о том, что § 6 применяется исключительно к деяниям государства, носящим частный характер, не может быть признано обоснованным. Аргумент о том, что Закон неприменим к публичному деликту, выдвигался на том основании, что этот правовой акт является (как признано в судебной практике этой страны) кодификацией теории ограниченного иммунитета, как она сложилась в общем праве, а в нем отказ в иммунитете допускается только в отношении действий jure gestionis . Суд подчеркнул, что в общем праве вообще отсутствовало специальное исключение из иммунитета иностранного государства-делинквен-та и что, соответственно, сложно представить, как.оно могло быть кодифицировано Законом. Таким образом, необходимость рассмотрения деликта с позиций jure imperil (или jure gestionis ) отсутствует.
Закон не оригинален и при определении того, какой деликт может «торпедировать» иммунитет. Такой сокрушительной способностью обладает только деликт, повлекший причинение физического вреда (повреждение собственности, телесные повреждения).
Закон Канады не требует применительно к коммерческому деликту установления какой-либо связи с государством суда. Это, как можно полагать, дает некоторые дополнительные возможности истцам. В то же время, не надо забывать, что возможное положительное для истца решение проблемы иммунитета не сни-
мет проблемы установления наличия территориальной связи деликта со страной суда при обращении к общим нормам канадского международного частного права о юрисдикции.
^ Австралия, Сингапур и Южная Африка. Специального исключения из иммунитета иностранного государства - нарушителя основных прав человека в законах Австралии, Сингапура и ЮАР нет.
Подход законодателя этих государств к проблеме «Иммунитет - деликт» оказался весьма схожим с английским. В законах об иммунитете иностранного государства Австралии 1985 г. (Foreign States Immunities Act), Сингапура 1979 г. (State Immunity Act) и Южной Африки 1981 г. (Foreign States Immunities Act) также присутствует своеобразный дуализм в решении этого вопроса. Как и английский Закон, они включают прямо выраженное исключение из иммунитета иностранного государства-делинквента (§ 13 Закона Австралии, § 7 Закона Сингапура, § 6 Закона Южной Африки) и исключение из иммунитета в связи с коммерческой деятельностью иностранного государства (§ 11 Закона Австралии, § 5 Закона Сингапура, § 4 Закона Южной Африки).
Представляется, что законы допускают ограничение иммунитета как в связи с коммерческим, так и некоммерческим деликтами. Подход к решению проблемы физического ущерба тот же, что и в ранее рассмотренных законах.
Пакистан. Выражение о ложке деггя очень подходит к правовому акту, о котором сейчас пойдет речь. Ордонанс Пакистана 1981 г. (State Immunity Ordinance) - единственный из известных нам актов об иммунитете иностранного государства, который не содержит не то что специальной нормы об отказе в иммунитете иностранному государству - нарушителю основных прав человека, но и имеющегося в иных законах общего исключения из иммунитета иностранного государства-делинквента. Можно лишь догадываться, почему такое исключение предусмотрено не было. Это тем более любопытно, что в остальном Ордонанс явно следует в решении проблем иммунитета за Законом Великобритании. Что до догадок, то Г. Бадр склонен считать, что целью именно такого законодательного решения было сохранить в этой области дипломатические и консульские иммунитеты 1 . Я, однако, согласен с Ю. Бремером, который отмечает, что § 17 Ордонанса
См.: Badr G . M . Op. cit. P. 164 (note 86).
содержит специальное установление о том, что он не затрагивает действия дипломатических и консульских иммунитетов, которым посвящен специальный акт о дипломатических и консульских иммунитетах 1972 г. 1 Независимо от объяснений суть не меняется - нормы об иммунитете и деликте нет.
Аргентина. Закон Аргентины о судебном иммунитете иностранных государств 1995 г. стал первым правовым актом об иммунитете, принятым в стране, правовая система которой не основана на общем праве. Деликтное исключение содержится в ст. 2 Закона 2 . В соответствии с данной нормой иностранное государство не пользуется судебным иммунитетом (Закон Аргентины вообще посвящен только судебному иммунитету) в случае причинения вреда на территории Аргентины. Закон, таким образом, вслед за ранее принятыми актами об иммунитете устанавливает требование территориальной связи деликта со страной суда (delitos о cuasidelitos cometidos en el territorio). Лапидарная формулировка Закона, однако, не позволяет определить, охватывается ли нормой трансграничный деликт. Достаточно ли только факта причинения ущерба на территории страны? Может ли действие (бездействие), повлекшее причинение вреда на территории Аргентины, произойти за пределами государства? На эти вопросы, равно как и на вопрос, охватывает ли Закон публичный деликт, должна ответить судебная практика.
Уникальная норма была включена в ст. 3 Закона. В соответствии с ней суд должен не рассматривать дело о нарушении прав человека, а лишь указать пострадавшему надлежащий международный судебный орган, в котором может быть рассмотрен иск к иностранному государству. Кроме того, если речь идет о потерпевшем гражданине Аргентины, то суд обязан информировать министерство иностранных дел страны, дабы добиваться защиты нарушенных прав по дипломатическим каналам. Этой норме, однако, не суждено было вступить в силу. Правительство страны декретом 849/95 наложило на нее вето как на противоречащую Конституции Аргентины. По мысли правительства, суд в соответствии с этим установлением Закона превращался в простое информаци-
1 См.: BrohmerJ. Op. cit. P. 103.
2 La ley 24.488 (ADLA, 1995-A-220) «Inmunidad Jurisdicciona! de los Estados Extranjeros ante los Tribunales Argentines», 31.05.1995 // Boletfn Oficial, 28.06.1995.
онное агентство, не выполняющее функции правосудия, а лишь передающее бумаги.
Иммунитет государства и его собственности - один из старейших институтов как внутреннего, так и международного права. Порожден он был необходимостью поддержания официальных отношений между государствами. Они были бы невозможны, если бы представители иностранного государства, его руководители и дипломатические представители были подчинены власти государства пребывания. Независимость государств друг от друга выражена в формуле: «Равный над равным не имеет власти» (par in parem imperium non habet).
В XIX в. судебная практика и доктрина признали, что иммунитет государства является общепризнанной нормой международного права, порожденной объективной потребностью взаимодействия государств на территории друг друга. Поскольку в то время отношения между государствами носили только официальный характер, то иммунитет был абсолютным. Никаких исключений из иммунитета представителей государства и его собственности не допускалось. В результате вступающие с ними в коммерческие отношения иностранные физические и юридические лица оказались лишенными судебной защиты своих прав. Ситуация с иммунитетом обострялась в течение всего XX в. с возникновением целого ряда социалистических стран после второй мировой войны и с распадом колониальной системы.
В результате к середине XX века институт иммунитета государства превратился в одну из наиболее спорных проблем международного (публичного) и международного частного права. Но ни доктрина разных государств, ни судебная практика не смогли создать общих подходов к решению этой проблемы. Дело осложнялось и тем, что сложная правовая проблема получила социально-политическую окраску. В результате возникла настоятельная необходимость урегулировать вопрос на международном уровне. Первая попытка была сделана принятием Брюссельской конвенции для унификации некоторых правил относительно иммунитета государственных судов от 10 апреля 1926 г. (дополнена Протоколом от 24 мая 1934 г.).
Во второй половине XX в. степень участия государства в гражданских отношениях резко возросла, что послужило причиной появления в доктрине теорий «служебного» иммунитета, «торгующего» государства, государства-коммерсанта и доктрины функционального (ограниченного) иммунитета. Все эти теории направлены на ограничение иммунитета иностранного государства.
Первым договором, рассматривающим проблему иммунитета в целом, явилась Европейская конвенция об иммунитете государств и дополнительный протокол к ней, принятые Советом Европы в 1972г.
В 1977 г. вопрос об иммунитете был включен в программу работы Комиссии международного права с целью подготовки проекта международной конвенции. Проект статей «Юрисдикционные иммунитеты государств и их собственности» был подготовлен Комиссией и в 1991 г. передан Генеральной Ассамблее ООН. Из-за разногласий между государствами по ряду статей проекта, он пока не принят.
И Брюссельская конвенция, и Европейская конвенция, и проект статей Комиссии международного права по-разному определяют объем иммунитета, условия его пользования, но все подтверждают право государства на иммунитет от иностранной юрисдикции в качестве общепризнанного начала как международного (публичного), так и международного частного права.
Конституционные суды многих европейских государств (Австрии, Бельгии, Греции, Италии, ФРГ, Швейцарии) в 60-х годах XX в. приняли решения об ограничении иммунитета государства, выступающего в качестве участника международных гражданских правоотношений. Эти решения основаны на доктрине функционального иммунитета.
Во многих западных странах существует довольно обширное законодательство, регулирующее иммунитеты государства: Закон США об иммунитете иностранных государств 1976 г., Акт Великобритании о государственном иммунитете 1978 г., Акт Сингапура об иммунитете иностранного государства 1979 г., Акт ЮАР об иммунитете иностранного государства 1981 г.. Акт Канады, предоставляющий иммунитет государству в канадских судах, 1982 г., Акт Австралии об иммунитете иностранного государства 1984 г., законы об иммунитете иностранного государства Пакистана и Аргентины 1995 г. Все эти законы основаны на доктрине функционального иммунитета государства. Судебная практика перечисленных государств делит акты государства на публичные и частные, коммерческие и некоммерческие. Все принятые законы об иммунитетах не имеют обратной силы.
Теория абсолютного иммунитета. Данная теория является исторически первой, отражающей суть иммунитета наиболее полно и безусловно. Отечественное законодательство и международная практика нашего государства традиционно исходили из признания абсолютного иммунитета государства.
Абсолютный иммунитет означает право государства пользоваться иммунитетом в полном объеме, всеми его элементами; он распространяется на любую деятельность государства и любую его собственность. Единственное ограничение иммунитета государства возможно было только при условии прямо выраженного его согласия.
В советском государстве и в других социалистических странах, в которых государственная собственность являлась основой экономики, иммунитет всегда понимался как абсолютный, что помогало изъять свою внешнеэкономическую деятельность из-под юрисдикции иностранных судов. Абсолютный иммунитет был законодательно закреплен в советском праве. Однако в законодательстве иммунитет понимался не как изъятие из-под действия закона вообще, а как изъятие из правоприменительной деятельности государства. Об этом свидетельствует и тот факт, что положение об иммунитете было зафиксировано в Основах гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1961 г. (ст. 61) и дословно воспроизведено в ГПК РСФСР (ч. 1 ст. 435); «Предъявление иска к иностранному государству, обеспечение иска и обращение взыскания на имущество иностранного государства, находящегося в СССР, могут быть допущены лишь с согласия компетентных органов соответствующего государства».
По мере расширения функций государства внутри страны и в международных отношениях оно стало все шире выступать в качестве субъекта частноправовой деятельности и абсолютный иммунитет становился ощутимым препятствием в развитии мирохозяйственных связей, так как контрагенты государства по сути лишались прав на судебную защиту своих имущественных прав. В связи с этим в доктрине и в судебной практике появляется идея необходимости ограничения иммунитета государства.
В целом, современные правоведы считают, абсолютный иммунитет не только препятствует развитию коммерческих связей с участием государства, но и часто практически нереализуем. Государство на территории иностранного государства может рассчитывать только на такой объем иммунитета, на который принимающее государство готово отказаться от своей юрисдикции. Соответственно государства, исходящие из абсолютного иммунитета, защищают дополнительно свои права либо условием взаимности, либо возможностью применения реторсий.
Теории функционального и ограниченного иммунитетов. Основным постулатом этих теорий служит тезис о чрезвычайном характере функции государства заниматься частноправовой деятельностью, которая выходит за рамки того, что обычно свойственно государству как таковому. В совокупности и в противопоставление теории абсолютного иммунитета данные концепции в литературе иногда характеризуются как доктрины ограниченного иммунитета. Данные теории исходят из разграничения выступления государства в качестве публично-правового субъекта и лица, осуществляющего частноправовые действия, сходные с тем, что может совершить любое иное лицо в гражданском обороте, -- действия jure imperii и jure gestionis. В то же время провести подобное разграничение достаточно затруднительно вследствие отсутствия необходимого критерия.
Функциональный вид иммунитета основан на принципиальном разграничении функций государства на два вида: публично-правовую и частноправовую. Если государство действует как суверен, совершает акт властвования (acta imperii), выступает как носитель суверенной власти (de jure imperii), то оно всегда пользуется иммунитетом, в том числе и в частноправовой сфере. Если государство выступает в качестве частного лица (acta gestionis) занимается коммерческой деятельностью (de jure gestionis), то тогда государство иммунитетом не обладает.
Впервые этот вид иммунитета был сформулирован в самом общем виде в решениях суда Бельгии (1857 г.) и суда Италии (1883 г.). Активно он разрабатывался в доктрине международного права после возникновения советского государства. Тем не менее, функциональный иммунитет утверждался в судебной практике разных стран с большим трудом. Быстрее этот процесс шел в европейских странах.
Функциональный иммунитет в том виде, в каком он сформулирован в судебной практике, в международно-правовой доктрине, а затем и в ряде национальных законов обладает целым рядом существенных недостатков, которые не позволили ему стать общепризнанной альтернативой абсолютному иммунитету.
Прежде всего, ни доктрина, ни судебная практика, ни законы не установили какие-либо объективные критерии, с помощью которых можно было бы определенно или хотя бы с существенной долей определенности разграничить деятельность государства как суверена или как частного лица. Чаще всего называется характер (природа) операции или ее цель. В результате одна и та же совокупность фактов истолковывается судами даже одного государства по-разному: одна и та же деятельность рассматривается как коммерческая, при которой государство не может претендовать на иммунитет, или некоммерческая с признанием иммунитета. Это положение было констатировано в одном из докладов, заслушанных в Комиссии международного права.
Показательно, что Комиссия международного права на своей пятьдесят первой сессии, состоявшейся в 1999 г., вновь вернулась по требованию Генеральной Ассамблеи ООН к вопросу о коммерческом характере сделки. Генеральная Ассамблея запросила разработать критерии для определения коммерческого характера контракта или сделки. Комиссия, рассмотрев все использующиеся в практике критерии (характер, цель, мотив и пр.), вынуждена была констатировать о недостаточности любого из них и невозможности их использования и предложила Генеральной Ассамблее обратиться к термину «коммерческие контракты или сделки» без каких-либо разъяснений.
Правда, существует мнение, нашедшее отражение и в иностранных судебных решениях, что тот факт, что нелегко провести различие между суверенной и несуверенной государственной деятельностью, не должен служить основанием для отказа от такого разграничения; в международном праве известны и другие сходные проблемы. Суд должен принимать во внимание все обстоятельства для того, чтобы решить в какой сфере совершено действие: в частноправовой или в суверенной деятельности.
В силу отмеченных обстоятельств функциональный иммунитет, получив широкое распространение во второй половине XX в., не стал общепризнанным.
Ограниченный иммунитет. В отличие от функционального, ограниченный иммунитет не использует никаких формальных критериев, а формулирует перечень конкретных случаев, когда государство не пользуется иммунитетом. Эти случаи могут быть сформулированы самими государствами, как на двусторонней, так и на многосторонней основе, в том числе универсальной. Ограниченный иммунитет-явление «рукотворное»; в отличие от функционального, который складывался в судебной практике, ограниченный иммунитет может быть создан только основными акторами международных хозяйственных связей - государствами. Доктрина, судебная практика может при этом играть лишь вспомогательную роль.
Идея и основа ограниченного иммунитета заключается в том, что иммунитет - это право государства, вытекающее из его суверенитета, на неприменение к нему иностранной юрисдикции, от которого государство может отказаться как целиком, так и в любой его части. Поэтому задача заключается лишь в создании наиболее точных формулировок тех случаев, тех обстоятельств, при наличии которых государство не будет пользоваться иммунитетом.
Удачным опытом создания правовых основ ограниченного иммунитета на многосторонней основе (региональной) можно считать Европейскую конвенцию 1972 г., заключенную странами-участницами Совета Европы (так как Россия является членом Совета Европы, она вправе присоединиться к Конвенции). Конвенция закрепляет общий принцип иммунитета государства от иностранной юрисдикции (ст. 15), а затем формулирует (ст. 1-14) детализированные исключения из этого принципа.
Подводя итоги, можно констатировать, что международно-правовое решение вопросов о положении государства в частноправовых отношениях не достигло значительных результатов. Европейская конвенция является наиболее удачным опытом, но и она не получила большого распространения даже в Европе. Что касается, национального права, то оно в принципе не способно решить комплекс проблем, связанных с иммунитетом государства. Иммунитет, как говорилось выше, представляет собой две взаимосвязанные стороны: с одной стороны, - это право государства на неприменение к нему иностранной юрисдикции, а с другой - это отказ государства от своей юрисдикции в отношении иностранного государства. Проблема иммунитета может быть решена тогда, когда ожидания одного государства совпадут с реальностью на территории другого государства. Достижение этого возможно, как минимум, на двустороннем уровне, то есть на основе межгосударственного соглашения. Национальные законы, предусматривающие ограничение иммунитета иностранного государства, прямо нарушают его суверенитет и международно-правовой принцип суверенного равенства. С точки зрения международного права национальным законом государство вправе лишь ограничить свой собственный иммунитет, но не может покушаться на иммунитет иностранного государства.